Адмирал флота Алексей Сорокин: «Как для меня началась война»

Начальник Главного политуправления Советской Армии и ВМФ генерал армии А.А. Епишев со своими заместителями – адмиралом А.И. Сорокиным и генерал-полковником М.Г. Соболевым.

Я родился 28 марта 1922 года в селе Кирилловка, что недалеко от Арзамаса, в самой обычной русской семье. Большой и дружной, в которой росли восемь детей. С ранних лет приобщился к сельскому труду. Работали, как и положено на селе, все, от зари до зари, выращивали хлеб, выхаживали скотину. Со временем и я научился самостоятельно запрягать лошадей на колхозном дворе, косить сено, рожь, возить снопы с поля. И этим тоже зарабатывал трудодни.

Отец мой, потомственный крестьянин и солдат Первой мировой войны, вернулся с фронта после тяжёлого ранения инвалидом. И, не оправившись от ранений, умер в 1933 году, когда ему было только 43 года. Матери пришлось одной воспитывать пятерых оставшихся в живых детей.
После средней школы я окончил курсы шофёров. Рядом с Кирилловкой были элеватор и сахарные склады. Для их противопожарной охраны купили два новеньких отечественных автомобиля ЗИС-5. И один из них доверили мне. И я уже мысленно связывал свою судьбу с родным селом и автомобильной техникой. А также и с соседкой Любой, которую с четвёртого класса каждый день сопровождал за семь километров в школу и которая позже стала моей женой.
С гордостью замечу, что я был крепким парнем, любил спорт, был крайним правым форвардом футбольной команды нашего села. В один из жарких летних дней 1941 года (а это было как раз воскресенье 22 июня) на футбольном поле за околицей Кирилловки наша команда сражалась в схватке с футболистами из соседнего посёлка за звание чемпиона Арзамасского района. Жар схватки не уступал летнему зною. И всё шло к победе наших, кирилловских.
Как вдруг мы услышали крик бегущей односельчанки: «Кончайте мяч гонять, война!» Этот крик остановил нашу игру. Подбежав к ближайшему дому, услышали, как из открытого окна по репродуктору передавалась тревожная речь В.М. Молотова о начале войны. Так тот футбольный матч и подвёл черту мирной жизни для меня. 22 июня 1941 года стал для меня своеобразной гранью водораздела между мечтами о сельском механизаторе и реальностью.
Первым из нашей семьи ушёл на фронт Великой Отечественной мой старший брат. Очень тяжело мать провожала его. Так ухватилась, что трудно было оторвать. Как будто чувствовала, что скоро получит похоронку. Погиб он в 1941 году в боях под Москвой.
Мне было 19 лет. Я тоже просился на фронт. Но получил бронь. Руководство решило, что кирилловские объекты нуждаются в противопожарной защите. Да и в армию брали в самом начале только тех, кто отслужил срочную службу. А фронт стремительно приближался к Москве. В Горьком немцы бомбили стратегические объекты. Но Кирилловка оставалась в стороне от активных боевых действий.
Но вот и я с третьей попытки в сентябре 1941 года получил повестку и был направлен в знаменитые Гороховецкие лагеря, расположенные возле деревни Мулино. Их история берёт начало с конца XIX века. Сюда приезжали солдаты русской армии для прохождения полевой выучки. А в 1928 году здесь побывал нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов. Он выбрал земли, непригодные для сельских нужд (северо-западнее города Гороховца Владимирской области), под полигон РККА.

Так мне пришлось всю войну пройти – от Подмосковья до Восточной Пруссии – пешком, солдатом, в рядах атакующих

Калининский фронт, 1943 г
Калининский фронт, 1943 г

Эти лагеря и стали центром подготовки военных кадров для танковых, артиллерийских, миномётных, сапёрных, стрелковых и других соединений. Всего за годы войны там было сформировано и отправлено на фронт более 300 соединений. Как там поговаривали тогда: «Леса нет – одни сосны, земли нет – один песок, воды нет – одни болота, людей нет – одни солдаты».
Меня определили в роту, насчитывавшую 252 человека. Сразу была поставлена задача – построить такую общую землянку, в которой можно было бы зимовать и учиться воевать. Начали строить. Сосны перетаскивали на себе к месту стройки. Обрабатывали, пилили их вручную на доски. Одновременно копали котлован глубиной полтора метра, чтобы в будущем помещении было теплее. К концу октября огромная своеобразная землянка была готова. В два ряда в ней сделали двухъярусные настилы. На них положили матрасы, набитые соломой. Спали спина к спине.
Мне предстояло стать миномётчиком. Что такое 82-миллиметровый миномёт? Это чугунная плита, тренога, ствол да запас мин. Вот и весь нехитрый комплект. Но как он был нужен бойцам на передовой: и в обороне, и в наступлении. У него дальность стрельбы была 3700 метров. А миномётчики находились в траншее вместе с обороняющимися пехотинцами. И в атаку шли тоже вместе с ними. Поэтому миномёт здесь выручал очень здорово.
Теоретические занятия в лагере у нас проводились одновременно с практическими. В основном в поле. По снегу таскали плиту весом 28 килограммов, ствол и треногу. Я же ещё не расставался с буссолью (такой специальный вид компаса) и прицелом. Мы учились определять угол возвышения, дальность стрельбы, точно выставлять необходимые данные. Добивались максимальной скорострельности, отрабатывали приёмы смены позиций. Опыт и знания приобретали в ходе усиленных тренировок. А вскоре меня, бывшего шофёра, назначили командиром расчёта 82-миллиметрового миномёта.
С фронта приходили каждый день тревожные сообщения. Фашисты всеми силами рвались к Москве. Наступил черёд и нашей роты убыть на передовую. Однако, к большому сожалению, я остался в лагере, так как был назначен командиром отделения по подготовке миномётчиков. Меня зачислили в расчёт для обучения прибывающего пополнения. Мне довелось сделать два выпуска. При этом я неоднократно просился на фронт. И только после обращения к вышестоящему начальству в декабре 1942 года оказался на передовой в качестве командира миномётного расчёта 977-го стрелкового полка 270-й стрелковой дивизии.
У меня, 20-летнего сержанта, в расчёте были солдаты в два раза старше: украинец, молдаванин, двое русских. Но тогда ни о разнице в возрасте, ни о национальности даже не задумывались. Все с уважением относились к командиру.
Так мне пришлось всю войну пройти – от Подмосковья до Восточной Пруссии – пешком, солдатом, в рядах атакующих. В отличие от многих из них я остался жив. Но всегда помню тех, кто был рядом со мной, но не вернулся с войны. Вечная им память!

 

Добавить комментарий