В годы Великой Отечественной войны военно-политические органы Красной армии с успехом проводили работу с личным составом советских войск, нейтрализуя вражескую пропаганду и нацеливая воинов на самоотверженное решение боевых задач. Одновременно с этим велась массированная информационно-психологическая обработка военнослужащих вермахта с целью морального разложения войск противника. Анализ опубликованных воспоминаний советских военачальников, политработников, военных журналистов и других участников войны позволяет проследить основные приёмы и методы обращённой на немецких военнослужащих пропаганды. Наиболее интересным для исследования представляется первый период войны (1941—1942 гг.), когда большинство немецких военнослужащих были твёрдо убеждены в неминуемой победе Германии.
Военный переводчик И.И. Левин, прошедший дорогами войны в рядах 2-й Ударной армии, подчёркивал, что, исповедуя расистские и шовинистические убеждения, гитлеровцы проводили чёткую грань между собой — «надчеловеками» и русскими — «недочеловеками».
Генерал-лейтенант С.М. Кривошеин, командовавший механизированным корпусом, подчёркивал, что расизм и жестокость многих немецких солдат и офицеров, желавших стать в России плантаторами-рабовладельцами, доходили до маниакальности, немыслимого изуверства, не укладывающейся в представления нормального человека садистско-извращенческой патологии сознания и поведения. В этой связи военачальник представил следующий сложившийся в его сознании образ захватчика: «…он мечтал о большом куске русского чернозёма с добротным домиком комнаток на десять, с полусотней русских рабов, которые трудятся и на полях, и в саду, и в доме под строгим его доглядом. В случае победы он ведь был бы единственным повелителем и строгим судьёй “этого скота, который называется русским народом”. Не раз, заливаясь пьяным хохотом, рассказывал бы он о своих весёлых “шуточках” с двенадцатилетней полькой Ядвигой или с десятилетними девочками-белорусками из Кобрина, которые сначала голые танцевали перед ним, потом он их насиловал, а под конец своим ножичком вырезал у них груди и уши, выкалывал им глаза, а они, дурочки, от этого умирали…».
Как считал корреспондент газеты «Красная звезда» Н.Н. Денисов, характерной чертой сознания многих немецких солдат и офицеров были предрасположенность к мистицизму и какая-то языческая привязанность ко всякого рода «идолам» и «фетишам».
Военный политработник И.А. Хизенко в своих мемуарах отметил бросавшуюся в глаза дикарскую по своей сути суеверность немецких военнослужащих.
Советский офицер-разведчик В.Е. Ленчевский отмечал, что «мозги солдат рейха, этих полуграмотных людей, одетых в зелёные шинели, до изнеможения забивали гнусной дребеденью. Им внушили, что они выполняют какую-то историческую миссию». Писатель, поэт и публицист К.М. Симонов поведал, как в начале Великой Отечественной войны впервые увидел пленного немца — сбитого лётчика, фельдфебеля с железным крестом. С точки зрения литературного классика бравый вояка был воспитан в полном пренебрежении к советским людям и слепой вере в молниеносную победу. В остальном, по оценке писателя, это был довольно убогий, малокультурный парень из Баварии, приученный только к войне и больше ни к чему. Ландскнехт и по воспитанию, и по образованию.
Военная переводчица О.В. Кузнецова вспоминала, что уже в первый год Великой Отечественной войны советские военно-политические органы начали уделять большое внимание изучению врага — его политико-морального состояния, образа мыслей, содержания, форм и методов идеологической обработки, которой подвергались гитлеровские вояки, а также состояния экономики Германии, её политического строя, культуры и многого другого. Она отметила, что соответствующая работа в Главном политическом управлении Красной армии была поставлена солидно: имелись «кабинет прессы» в двух больших залах, богатая справочная библиотека, образцы трофейных документов, фототека, велись подробные досье на видных нацистских деятелей. Как вспоминал И.И. Левин, советских военно-политических работников интересовала любая информация о противнике: подробности быта гитлеровских солдат и офицеров, сведения о потерях и пополнениях, детали взаимоотношений между солдатами и офицерами, рацион питания, боевой дух части, последние анекдоты, характер писем с фронта и на фронт и т.д.
Читать далее: http://history.milportal.ru/metody-informacionno-psix..

Герой Советского Союза старший лейтенант Константин Ковалёв летал на истребителе, подаренном ему заслуженным артистом РСФСР, загадочные сеансы которого в военные и послевоенные годы были весьма популярны в нашей стране.​

Ещё в 1937 году известный иллюзионист, гипнотизёр и прорицатель Вольф Мессинг, когда жил в Польше, предсказал неизбежную гибель А. Гитлера, после чего германский фюрер назначил за голову профессора гигантскую по тем временам сумму – 200 тысяч марок. После того как нацисты напали Польшу, В. Мессинг был вынужден бежать в Советский Союз, где получил убежище и гражданство, а с началом Великой Отечественной, как и сотни других артистов, ездил на фронт и в тыл, выступал перед аудиторией в погонах и в действующей армии, и в госпиталях.

Однажды во время гастролей в Сибири Вольф Григорьевич увидел в газете портрет лётчика старшего лейтенанта К. Ковалёва. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 января 1944 года заместитель командира эскадрильи 13-го истребительного авиационного полка 9-й штурмовой авиационной дивизии Балтийского флота был удостоен звания Героя Советского Союза, и об этом узнала вся страна.

– Внутренний голос сразу подсказал мне сделать подарок Константину, – рассказывал впоследствии В. Мессинг. – Я внёс в Фонд Красной Армии крупную сумму денег и попросил на них построить боевой самолёт для балтийского аса. Почему-то я был уверен, что боевую машину под его управлением не собьют, и с лётчиком ничего не случится.
Ранней весной 1944 года старшего лейтенанта вызвали в штаб полка. Командир части приказал надеть новое обмундирование, получить командировочное удостоверение и убыть в далёкий сибирский город для вручения ценного подарка. От Москвы офицер ехал поездом и гадал, чем он приглянулся профессору.

Десять лет назад он был направлен на службу в Красную Армию по комсомольскому призыву. В 1937-м окончил 7-ю военную школу лётчиков в Сталинграде. С ноября 1937-го служил младшим лётчиком в отдельном авиационном отряде ВВС Московского военного округа, на следующий год по состоянию здоровья уволился в запас. Работал лётчиком-инструктором в Сталинградском аэроклубе имени В. Хользунова. Когда началась война, снова был призван, учился на курсах усовершенствования начсостава ВВС ВМФ в Ейске, а после эвакуации – в Моздоке. С декабря 1941 года воевал в ВВС Красно-знамённого Балтийского флота на истребителях И-15бис и И-16 над Ладожским озером, привлекался к защите подступов к Ленинграду со стороны Финского залива. Первую воздушную победу одержал 28 мая 1942 года, сбив в группе немецкий Ме-109 над Осиновцем. После участвовал в Ленинградско-Новгородской и Выборгско-Петрозаводской наступательных операциях. К середине октября 1943-го заместитель командира эскадрильи 13-го истребительного авиа-ционного полка 9-й штурмовой авиационной дивизии ВВС Балтийского флота совершил 350 боевых вылетов.

Вольф Мессинг встречал его на железнодорожном вокзале. Худощавый смуглый человек в шляпе, с тёмными выразительными глазами крепко пожал руку лётчику и немедленно пригласил на своё представление, где офицера сначала избрали в жюри, а затем попросили рассказать о себе, о своих подвигах, о друзьях-сослуживцах. Словом, концерт удался, и большой вклад в его успех внёс гость с Балтики.​

На следующий день старший лейтенант встретился с Вольфом Мессингом на заводском аэродроме, у самолёта Як-9Т (танкового). На фюзеляже новенького истребителя была выведена надпись «За победу!», а чуть ниже – «Подарок от советского патриота профессора В.Г. Мессинга балтийскому лётчику Герою Советского Союза К.Ф. Ковалёву».

– Вручаю самолёт тебе, сын мой Костя, – по воспоминаниям современников, взволнованно сказал артист. – Бери его и бей врага, чтобы советская земля и небо были навсегда свободны от фашистских оккупантов. Гневом к врагам нашим, любовью к родной Отчизне благословляю тебя на месть и победу!

– На моём счету 16 лично сбитых самолётов врага и 15 в группе, – отвечал лётчик. – Через несколько дней я снова буду в боевом строю своих однополчан. Всенародно клянусь, что на новом самолёте стану жестоко карать врагов…

В Новосибирске лётчик жил в одной гостинице с В. Мессингом, и почти ежедневно в течение 17 дней они выступали перед рабочими заводских бригад, школьниками, ранеными воинами. В своём дневнике офицер писал: «У нас сложились отношения отца и сына. Вольф Григорьевич проявляет постоянную заботу». А своё слово старший лейтенант сдержал, уничтожив на подаренном ему истребителе ещё четыре вражеские машины.

Затем с сентября 1944 года по январь 1945-го он учился на Высших офицерских курсах ВВС ВМФ. С января 1945 года находился в распоряжении командующего ВВС КБФ. С апреля – штурман 10-го гвардейского истребительного авиационного полка ВВС КБФ, в составе которого принял участие в завершающих боях Восточно-Прусской наступательной операции. Всего за годы войны произвёл 487 успешных боевых вылетов, участвовал в 54 воздушных боях, сбил лично 22 и в группе с товарищами – 15 самолётов фашистов. В мае 1946 года в звании капитана был уволен в запас по болезни.

Жил и работал в Краснодаре, затем – в станице Мингрельской, где и похоронен в феврале 1995 года. Вместе с женой Екатериной Дмитриевной воспитал двух сыновей.​

Зародившаяся в Новосибирске дружба получила продолжение на Кубани, где в 1947 году В. Мессинг узнал на представлении в Краснодаре Героя. Впоследствии Константин Федотович с супругой не раз ездил в Москву в гости к артисту, а Вольф Григорьевич в 1960-х годах ещё раз приехал в станицу, семь дней гостил у Ковалёвых, восхищался кубанским гостеприимством и рыбачил на местном водоёме.​

Александр ЕЛЬЦОВ