Столько жестоких отметин оставила Великая Отечественная война на теле политработника Героя Советского Союза Семёна Серых.

Это была не первая война в боевой биографии будущего подполковника, а в то время капитана, заместителя командира батальона по политической части 1-го стрелкового полка 99-й стрелковой Житомирской Краснознамённой дивизии 46-й армии 2-го Украинского фронта Семёна Прокофьевича Серых. Ему, призванному в ряды Красной Армии в 1937 году, довелось пройти испытание в боях у озера Хасан в 1938 году.

…Родился Семён Серых 16 февраля 1915 года в крестьянской семье в селе Теребрено Курской губернии. Член ВКП(б) с 1941 года. Окончив семь классов неполной средней школы, работал планировщиком стройплощадки Харьковского тракторного завода. Вторично призван в ряды РККА в 1941 году. В боях Великой Отечественной войны участвовал с октября 1941 года.
О том, как ещё не долечившийся после очередного ранения замполит батальона капитан Семён Серых участвовал в бою 1 января 1945 года, рассказал в своей книге «Начинали мы на Славутиче…» Герой Советского Союза генерал-лейтенант Сергей Александрович Андрющенко, бывший начальник штаба 23-го стрелкового корпуса:
«Вплотную к Буде подошли и части 99-й стрелковой дивизии. В ночь на 1 января 1945 года они стали штурмовать город. В этом бою опять отличился батальон старшего лейтенанта И.С. Забобонова.
В бетонированных укрытиях немцы установили 12 зенитных крупнокалиберных пушек, которые вели сильный заградительный огонь, мешавший продвижению наших подразделений. Уничтожить их было поручено Забобонову. Он отобрал из батальона двадцать девять опытных бойцов и сам возглавил эту группу. Ночь стояла на редкость тёмная. Фашисты освещали местность ракетами.
Улицу то и дело перечёркивали трассирующие пулемётные очереди. Когда время приблизилось к полуночи, старший лейтенант Забобонов подал команду «Вперёд!». Бойцы быстро выскочили из окопов и исчезли в темноте. Двигались медленно, готовые к любой неожиданности. У проволочного заграждения они залегли, бесшумно проделали проход, поползли дальше. Преодолев ещё одно проволочное заграждение, бойцы оказались совсем близко от цели. В ход пошли гранаты. Гитлеровцы в панике стали выскакивать из блиндажей, но их сразу же срезали автоматные очереди. Пятнадцать фашистов были взяты в плен. Зенитные орудия оказались в наших руках. Батальон пошёл в атаку и захватил первые дома на окраине Буды. Его успех использовали другие подразделения полка.
В бою участвовал и замполит батальона капитан С.П. Серых. Он отпросился из медсанбата, чтобы поздравить воинов с Новым годом. Пришёл – и остался…»

Думаю, этот эпизод не нуждается в комментариях. А иначе замполит батальона капитан Семён Серых и не мог поступить. Фронтовое братство, самопожертвование ради боевых друзей, личная ответственность за выполнение поставленных перед батальоном, полком, дивизией задач – эти качества были, как говорят, «в крови» у офицера-политработника. Написав слово «в крови», я подумал о том, что это верно и в прямом, и в переносном смысле. «В крови» – означает, что данные качества характеризуют саму глубинную суть характера офицера. А ещё слово «в крови» надо понимать и в прямом смысле, ведь сколько пролил её на войне замполит батальона, получивший, как отмечено в документах, двадцать четыре ранения!
А теперь приведу отрывок из tкниги самого Героя Советского Союза подполковника Семёна Серых «Бессмертный батальон», которую он написал, чтобы рассказать о пережитом на трудных фронтовых дорогах, о боевых товарищах, совершавших подвиги в борьбе с фашизмом, о своих подчинённых и друзьях, о родном батальоне, который дал Родине пятнадцать Героев Советского Союза: 

«Конец войны был близок. Но рано было праздновать победу. В марте 1945 года противник предпринял контрнаступление в районе озера Балатон. Гитлеровское командование сосредоточило здесь громадное количество войск и техники, особенно танков: на отдельных участках фронта приходилось по 50–60 машин на каждый километр.
Наша 99-я дивизия, совершив 70-километровый переход по направлению к озеру Балатон, прибыла в указанный район.
За ночь наш батальон занял оборону. А на рассвете вражеская пехота, танки и самоходные орудия двинулись на батальон. В самый разгар боя разрывами снарядов был выведен из строя почти весь штаб подразделения. Были ранены новый комбат капитан Рылёв, начальник штаба Гусев, парторг Царёв. Оказалась разбитой радиостанция.
В эти критические минуты я принял командование батальоном на себя. На левом фланге противник начал теснить нас, создалась угроза окружения. Отправил на левый фланг подмогу во главе со старшиной Яковюком.
– Торопись, Михаил Демидович, – напутствовал я его. – Обстановку ты знаешь и видишь. Нельзя допустить, чтобы наших смяли…
– Вас понял!
– Действуй!
Яковюк со своими людьми пробрался к попавшей в беду роте. Обстановка там сложилась тяжёлая. Командир роты был ранен в обе ноги, не осталось никого из командиров взводов. Прикинув всё это, старшина Яковюк возглавил роту. Людей у него оказалось мало – рота только что выдвинулась вперёд и не успела окопаться. А тут началась бомбёжка. К счастью, бомбы посыпались на окопы, откуда вовремя ушли солдаты. И потерь от бомбёжки там почти не понесли. Но за бомбёжкой последовал сильный артналёт. Только позднее я узнал, что Яковюк увидел, как загорелась находившаяся неподалёку от КП батальона скирда, и почувствовал, что прервалась связь…
В тот момент я снова был ранен. Рядом что-то грохнуло, поднялся столб дыма, пыли и огня. Меня будто подбросило вверх, потом швырнуло вниз. И я потерял сознание. Когда очнулся, попытался встать. Ранение получил опять в голову. Кровь заливала глаза, поэтому мне показалось, что на нас движется цепь фашистов в форме какого-то странного, красноватого цвета. Напрягая последние силы, бросил в приближающихся две гранаты. В эти минуты наша артиллерия открыла огонь по атакующему врагу. Потом, как сквозь сон, я услышал раскатистое «Ура!». Поднялся, но идти не смог – ноги не повиновались. Николай Вербицкий доставил меня в медсанбат в бессознательном состоянии. Там определили черепное проникающее ранение и направили в ближайший госпиталь.
А утром прорвавшиеся вражеские танки с десантом открыли огонь по населённому пункту, где располагался госпиталь, и начали нас окружать. По распоряжению командующего фронтом были приняты срочные меры для эвакуации раненых самолётами. На неудобных, маленьких площадках на окраине села беспрерывно приземлялись и взлетали По-2. Мужественными бойцами оказались люди в белых халатах. Коллектив госпиталя проявил исключительное хладнокровие и бесстрашие, все работали чётко, слаженно. А подоспевшие советские части отразили атаки врага, не дали ему ворваться в село.
Коля Вербицкий взвалил меня на спину, втащил в самолёт. Во фронтовом госпитале меня сразу положили на операционный стол. Более трёх часов орудовали хирурги. Была сделана трепанация черепа.

За беспримерное мужество и величайшую стойкость Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года четырнадцати воинам батальона было присвоено звание Героя Советского Союза

А в батальон дошло известие, что прифронтовой госпиталь, куда меня доставили после ранения, был окружён вражеским десантом, что многие погибли, в том числе и я. Так меня похоронили в третий раз.
На самом деле меня отправили из госпиталя дальше в тыл, в Дебрецен. А сопровождение поручили ординарцу Коле Вербицкому.
И снова дорога, однообразное перестукивание колёс, долгие остановки. На одной из них в вагон, сотрясая газетой, пулей влетел с радостным криком Коля Вербицкий:
– Товарищ капитан, Семён Прокофьевич, поздравляю!
– С чем? С чем?! – раздалось со всех сторон.
Николай, вскочив на скамейку, торжественно развернул газету и начал громко читать:
– Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года… За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»… – он сделал паузу, обвёл всех глазами и торжественно закончил:
– Серых Семёну Прокофьевичу!
Вагон будто подбросило взрывом – такой поднялся шум, рукоплескания, поздравления…»
Все эти события происходили в победном 1945-м. А до этого были долгие вёрсты и почти четыре года кровопролитной войны. Были ожесточённые бои, была горечь отступления, а потом – радость побед. В ночь на 5 декабря 1944 года заместитель командира батальона по политической части 1-го стрелкового полка капитан Семён Серых с командиром батальона старшим лейтенантом Иваном Забобоновым форсировали Дунай у населённого пункта Мариахаза, севернее венгерского города Эрчи. В бою за местечко Каземхап заменил раненного командира роты, возглавил атаку и захватил Каземхап. Участвовал в отражении 12 контратак противника. Плацдарм был удержан.
Приведу ещё отрывки из мемуаров Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Сергея Александрович Андрющенко: 

«С командирами полков и батальонов штабом корпуса были организованы и проведены тактические занятия по преодолению водного рубежа. На реке Чепели Дунааг, восточнее посёлка Сигетчеп, на местности, примерно соответствующей участку форсирования, в ночное время состоялись практические занятия с подразделениями.
Воины учились форсировать реку и вести наступательный бой.
Для лучшего управления войсками командный пункт корпуса вечером 30 ноября был перемещён на северную окраину Сигетчепа. В дамбе на левом берегу Дуная был оборудован наблюдательный пункт комкора. С него хорошо просматривался правый берег реки до самого гребня.
День и час форсирования держались в строжайшей тайне.
Утром 1 декабря мы с Григоровичем, Матышем и Перельштейном отправились в 99-ю стрелковую дивизию проверять готовность частей к форсированию. Встретил нас мой старый добрый знакомый Александр Андреевич Сараев. Он подробно рассказал о проделанной работе, повёл нас на наблюдательный пункт и показал, как намечено организовать переправу.
– Какой батальон будет переправляться первым? – спросил Григорович.
Оказалось, что это второй батальон из 1-го полка К.Г. Андриевского. Мне было приятно услышать, что наш выдвиженец и здесь проявил себя хорошо, подготовив свою часть к форсированию.
– А кто командует батальоном? – поинтересовался Матыш.
– Старший лейтенант Забобонов, офицер ещё молодой, но знающий, – в голосе генерала Сараева я почувствовал уверенность: комдив хорошо знал своих подчинённых. – Правда, фронтового опыта у него маловато, – продолжал Александр Андреевич, – но человек он храбрый и находчивый. На окраине Пешта воевал смело, грамотно. Я очень на него надеюсь.
– Да и замполит ему под стать, – вмешался в разговор начальник политотдела дивизии. – Капитана Серых знает весь полк. Он у нас ветеран. На передовой с первых дней войны. Ему приходилось и батальоном командовать.
Так я впервые услышал о Семёне Прокофьевиче Серых, мужественном человеке и замечательном политработнике, неоднократно отличавшемся в боях…»
«Не менее напряжённый бой за участок правобережья пришлось вести и передовому батальону 99-й дивизии. Командовал им уже известный читателю старший лейтенант И.С. Забобонов. На середине реки десант был обнаружен гитлеровцами и обстрелян. Несколько лодок и плотов затонули, но остальные продолжали упорно двигаться вперёд.
Вот что рассказал нам впоследствии об этом заместитель командира батальона по политчасти Семён Прокофьевич Серых:
– Во многих я бывал переплётах, но такого ада, признаться, не видывал. Весь берег у противника расцветился огнём: били пушки, пулемёты, автоматы, слепя и оглушая людей. Если бы, чем чёрт не шутит, дрогнули – нам бы всем была крышка… Но в том-то и дело, что батальон не дрогнул. Я и Забобонов высадились вместе с шестой ротой Чубарева и сразу бросились наверх, к вражеским траншеям…
Переметнувшись через гребень, батальон Забобонова стал стремительно продвигаться в глубину обороны противника. 4-я рота во главе с парторгом лейтенантом И. Царёвым, заменившим раненого ещё на берегу командира роты лейтенанта П.А. Милова, овладела первой траншеей противника и продолжала наступать. Однако связь с ней вскоре была потеряна. Как впоследствии выяснилось, рота, высадившаяся левее посёлка Мариахаза, перерезала шоссе и отразила несколько атак гитлеровцев, спешивших на помощь тем, кто находился в посёлке. Тем самым было значительно облегчено положение основных сил батальона, на который слева, из посёлка Эрчи, навалились немалые силы противника.
Примерно через час после начала форсирования Дуная на КП корпуса позвонили командиры обеих дивизий и доложили, что передовые батальоны, преодолевая упорное сопротивление врага, медленно, но уверенно продвигаются вперёд. А спустя несколько минут на левом фланге в районе переправы 1-го стрелкового полка мы услышали частые разрывы снарядов. Потом началась ружейно-пулемётная стрельба. Я немедленно позвонил начальнику штаба 99-й стрелковой дивизии полковнику Половику:
– Георгий Степанович, что у вас делается на левом фланге?
– Товарищ полковник, произошло неожиданное, – ответил он. – Не прикрыли мы левый фланг, понадеялись на своего соседа. Когда же Забобонов уже форсировал реку и продвинулся в глубь обороны противника, а Андриевский начал переправлять следующий батальон, немцы из Эрчи прорвались к берегу и открыли сильный огонь…
– Срочно принимайте решительные меры, чтобы выбить гитлеровцев, иначе они отрежут Забобонова и выйдут в тыл нашим частям, ведущим бой на плацдарме.
Слушавший наш разговор генерал Григорович вызвал Матыша и приказал ему огнём двух дивизионов прикрыть левый фланг 99-й дивизии…
На плацдарме продолжался жестокий бой. На рассвете гитлеровцы собрали для контратаки все наличные силы. На батальон Забобонова навалилось до полка пехоты и 20 танков. Это нелёгкое испытание бойцы выдержали.
Один за другим выбывали люди из строя, но оставшиеся продолжали держаться. Тяжело ранен был старший лейтенант А.К. Чубаров, опытный боевой офицер… Однако тут же по цепи полетела команда:
– Внимание! Приготовиться к отражению очередной атаки! Слушать меня!
Командование ротой взял на себя комсомолец лейтенант Олег Колычев, совсем ещё молодой офицер – ему едва минуло девятнадцать… В одну из самых критических минут боя в роте появился капитан Серых.
– Как настроение? – спросил замполит, подползая к Колычеву. – В чём нуждаетесь?
– Настроение-то боевое, – отозвался лейтенант, – а вот боеприпасы на исходе. Да и противотанковых гранат не мешало бы подбросить.
– Постараюсь помочь, – сказал Серых и попытался связаться по телефону с пунктом боепитания. Это не удалось. Тогда Серых снарядил специальную команду из трёх человек и сам повёл их под непрекращающимся обстрелом врага. С большим трудом мужественные бойцы под руководством политработника доставили боеприпасы в роту. В это время фашисты как раз пошли в очередную атаку.
– Ты оставайся здесь, в центре, – сказал Колычеву Серых, – а я выдвинусь на левый фланг. Там, где дорога, наверняка опять полезут танки.
Замполит не ошибся. Гитлеровцы действительно бросили сюда бронированные машины. Один из танков Серых лично уничтожил противотанковой гранатой.
Фашисты продолжали наседать. Их артиллерия усилила огонь. В посёлке Марияхаза стали рваться боеприпасы, которыми были нагружены ранее захваченные у фашистов автомашины. Небо окрасилось в сизые и багровые тона. Вражеские танки и самоходки подошли почти вплотную к позициям батальона. И тут на глазах у всех своих боевых друзей совершил свой бессмертный подвиг коммунист лейтенант Р.И. Кутуев из Татарии. С возгласом «За Родину!» он со связкой гранат бросился под гусеницы танка.
Двенадцать атак отбил батальон, но выстоял. За беспримерное мужество и величайшую стойкость Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года четырнадцати воинам батальона было присвоено звание Героя Советского Союза. Вот их имена: И.С. Забобонов, С.П. Серых, П.А. Милов, А.К. Чубаров, Н.К. Храпов, Р.И. Кутуев, О.Ф. Колычев, А.Д. Трошков, И.В. Ткаченко, Н.Ф. Поляков, И.Г. Остапенко, И.Е. Зигуненко, К.М. Зубович, В.А. Мележик».
…После окончания войны Герой Советского Союза капитан Семён Серых продолжил службу в рядах Вооружённых Сил. В 1948 году он окончил курсы заместителей командиров по политической части. С 1960 года подполковник Семён Прокофьевич Серых находился в запасе. Скончался герой-политработник 3 декабря 1991 года и похоронен в Киеве на городском кладбище «Берковцы».

Александр КОЛОТИЛО, «Красная звезда»